Не дай мне бог сойти с ума... О сумасшедших до революции
Фрагмент картины В. И. Сурикова "Боярыня Морозова"С психиатрией дела в России долгое время обстояли не лучше, чем с остальной медициной. Четких методик лечения не было, да и само понятие «сумасшедший», как тогда говорили, «сумасбродный», было весьма расплывчатым, без четкой классификации заболеваний. К тому же отношения к самим больным было неоднозначным, и часто на него влияли различные суеверия. Одни могли людей с психическими отклонениями презрительно называть "дурачками", другие – "божьими людьми", а юродивые даже пользовались определенным уважением у впечатлительных и суеверных россиян. В крестьянской среде болезни часто объяснялись злонамеренными действиями колдунов и происками нечистой силы. К тому же хватало симулянтов, которые преследовали разные цели.В качестве первых психиатрических лечебниц с еще допетровских времен использовались монастыри. В 1727 году Петр II своим указом запретил эту практику, и вместо этого больных должны были лечить в госпиталях. Вот только госпиталей таких не было, поэтому на практике с разрешения Синода все оставалось по-прежнему. Примечательный эпизод приводит Ю. В. Каннабих в книге «История психиатрии». «Реформы Петра Великого почти не коснулись положения душевнобольных. Русская психиатрия начала XVIII столетия переживала еще глубокое средневековье. Различие состояло разве лишь в том, что в России меланхолики, шизофреники и параноики могли безнаказанно приписывать себе сношение с дьяволом, почти не рискуя быть сожженными на костре. Понятие о психическом расстройстве, как о болезни, без сомнения, прочно установилось, если в некоторых криминальных случаях даже поднимался вопрос о вменяемости преступника. Так было, например, в одном “политическом деле”, где нашли необходимым поместить больного на испытание и поручить день за днем вести запись всем его речам и поступкам. Это обширное дело об истопнике Евтюшке Никонове, который был арестован за то, что “пришел к солдатам на караул, говорил, будто-де великий государь проклят, потому что он в Московском государстве завел немецкие чулки и башмаки”. Допросить Евтюшку было невозможно, он “в Приводной палате кричал и бился и говорил сумасбродные слова и плевал на образ Богородицын, и на цепи лежал на сундуке и его держали караульные солдаты три человека и с сундука сбросило его на землю, и лежал на земле, храпел многое время, и храпев уснул”. На последовавших дознаниях оказалось, что с ним “учинилось сумасбродство и падучая болезнь”. Вследствие этого, 1701 года, апреля в 28 день, состоялся царский указ: “Того истопника Евтюшку Никонова послать в Новоспасский монастырь Нового под начал, с сего числа впредь на месяц и велеть его, Ефтифейка, в том монастыре держать за караулом опасно, и того же за ним смотреть и беречь накрепко; в том месяце над ним, Ефтифейкою, какая болезнь и сумасбродство явится ль; и в том сумасбродстве какие нелепые слова будет говорить, то все велеть по числам записывать". Через некоторое время получился ответ из монастыря, “что над ним, Ефтифеем, никакие болезни и сумасбродства и никаких нелепых слов не явилось, и в целом он своем уме и разуме”. Тогда последовала царская резолюция: “Евтюшке Никонову за его воровство и непристойные слова учинить наказание, бить кнутом и, запятнав, сослать в ссылку в Сибирь на вечное житье с женой и детьми”». Еще один пример симуляции сумасшествия можно найти в «Записках» Екатерины II. « Случилось как-то, что в этом году несколько человек лишились рассудка; по мере того, как императрица об этом узнавала, она брала их ко двору, помещала возле Бургава, так что образовалась маленькая больница для умалишенных при дворе. Я припоминаю, что главными из них были: майор гвардии Семеновского полка, по фамилии Чаадаев, подполковник Лейтрум, майор Чоглоков, один монах Воскресенского монастыря, срезавший себе бритвой причинные места, и некоторые другие. Сумасшествие Чаадаева заключалось в том, что он считал Господом Богом шаха Надира, иначе Тахмаса-Кулы-хана, узурпатора Персии и ее тирана. Когда врачи не смогли излечить его от этой мании, его поручили попам; эти последние убедили императрицу, чтобы она велела изгнать из него беса. Она сама присутствовала при этом обряде; но Чаадаев остался таким же безумным, каким, казалось, он был; однако были люди, которые сомневались в его сумасшествии, потому что он здраво судил обо всем прочем, кроме шаха Надира; его прежние друзья приходили даже с ним советоваться о своих делах, и он давал им очень здравые советы; те, кто не считал его сумасшедшим, приводили как причину этой притворной мании, какую он имел, грязное дело у него на руках, от которого он отделался только этой хитростью; с начала царствования императрицы он был назначен в податную ревизию; его обвиняли во взятках, и он подлежал суду; из боязни суда он и забрал себе эту фантазию, которая его и выручила».Преображенская больница в МосквеВ 1762 году Петр III подписал резолюцию: «Безумных не в монастыри определять, но построить на то нарочитый дом, как то обыкновенно и в иностранных государствах учреждены доллгаузы». Однако своего опыта в России не было, и зарубежных специалистов не нашлось. Разработку концепции будущих доллгаузов доверили Академии наук. Автором проекта стал академик Ф. Миллер, который был историком, а не медиком. Были в проекте здравые идеи, например, разделение пациентов исходя из их диагнозов: «эпилептики, лунатики, меланхолики, бешеные». Бешеных предлагалось держать в комнате без мебели и с высокорасположенными зарешеченными окнами. В тяжелых случаях могли сажать на цепь. В остальных случаях за плохое поведение «надсмотрщик наказывает их (больных) не инако, как малых ребят, причем иногда одного наказания лозы достаточно». 1765 году Екатерина II велела организовать два госпиталя - в Новгороде, в Зеленецком монастыре, другой в Москве, в Андреевском. Однако открываться психиатрические лечебницы и специализированные отделения при обычных больницах стали только в 1770-х. В народе их окрестили желтыми домами.Ю. В. Каннабих приводит такие описания этих печальных заведений начала 19 века. «В Полтавском отделении в 1801 г. содержалось двадцать человек – тринадцать “злых” и семь “смирных”. На каждого больного отпускалось в год 47 p. 57 к.; одежды и белья не полагалось, постелью служила солома на кирпичном полу, мясо давалось только смирным, и то лишь 60 дней в году. Лечебный инвентарь состоял из “капельной машины” (чтобы капать холодную воду на голову), 17 штук “ремней сыромятные” и 11 штук "цепей для приковки". Водолечение, если не считать капельницы, сводилось к обливанию в чулане холодной водой из “шелавок” (нечто вроде шаек). Штат учреждения состоял из одного лекаря с окладом 100 рублей в год, двух "приставников" с окладом в 50 рублей и двух приставниц с окладом 30 рублей; затем одна поварка и две прачки; кроме того, в помощь к приставникам назначались солдаты из инвалидной команды или бродяги из богательни, получавшие за услугу 9 рублей в год. Таковы данные, приводимые доктором Мальцевым». Доллгауз в Петербурге занимал два этажа, мужское и женское отделение имели по 30 комнат. «В каждой из сих комнат находится окно с железной решеткой, деревянная, прикрепленная к полу кровать и при оной ремень для привязывания беспокойных умалишенных. Постель их состоит из соломенного тюфяка, простыни и шерстяного одеяла с двумя полушками, набитыми волосом. Сверх того в каждой комнате находится прикрепленный к полу стол, наподобие сундука, и при оном место, где можно сидеть. Между двумя комнатами устроена изразцовая печь без всяких уступов. Над дверями находится полукруглое отверстие для сообщения с коридором. В дверях сделаны маленькие отверстия, наподобие слуховых окошек, дабы можно было по вечерам присматривать за больными, запертыми в комнатах. В нижнем этаже помещаются яростные и вообще неспокойные сумасшедшие, а в верхнем – тихие, задумчивые больные. И таким образом спокойные всегда бывают отделены от беспокойных. Сверх того, те из поступающих больных, выздоровление которых еще сомнительно, поступают на некоторое время в особые залы оной больницы, до совершенного исцеления. В летнее время перемещают отделенных тихих сумасшедших в другие два деревянные строения, которые находятся по обеим сторонам сада, имеющего 164 шага в длину и 80 в ширину. В оном саду находится довольно дорожек и лужков. Он разделен на две части, из которых одна назначена для мужчин, другая для женщин. Пользование сих несчастных вверено особому врачу. Прислуга, состоящая из 15 человек мужчин и 20 женщин, находится в ведении надзирателей и надзирательниц <…> Средства для усмирения неспокойных состоят в ремне в 5 см шириной и 1 м 42 см длины, коим связывают им ноги, и так называемых смирительных жилетах (camsoles), к коим приделаны узкие рукава из парусины, длиной в 2,13 м для привязывания ими рук больного вокруг тела. Кроме сих средств, других не употребляют; равным образом, горизонтальные качели, на каких обращают помешанных (Drehmaschinen) и мешки, в коих опускают их с нарочитой высоты, не введены в сем заведении. Паровая баня употребляется только в летнее время». Надо заметить, что такие спартанские условия и жестокие методы лечения были не только в России. Название английского сумасшедшего дома «Бедлам», пользовавшегося самой мрачной славой, стало нарицательным, да и остальные были примерно такими же.В московский доллгауз тоже поначалу ничем не отличался от остальных «желтых домов». Сохранилось описание применяемых в нем методов лечения, оставленное доктором Кибальтицем. «Если нужно неистовому сумасшедшему бросить кровь, в таком случае пробивается жила сильнее обыкновенного. За скорым и сильным истечением крови вдруг следует обморок и больной падает на землю. Таковое бросание крови имеет целью уменьшить сверхъестественные силы и произвести в человеке тишину. Сверх того прикладываются к вискам пиявицы, и если он в состоянии принимать внутрь лекарства, то после необходимых очищений подбрюшья, дается больному багровая наперстяночная трава с селитрой и камфорою, большое количество холодной воды с уксусом; также мочат ему водой голову и прикладывают к ногам крепкое горячительное средство. Все усыпительные лекарства почитаются весьма вредными в таком положении. По уменьшении той степени ярости, прикладывают на затылок и на руки пластыри, оттягивающие влажности. Если больной подвержен чрезмерно неистовым припадкам бешенства, то ему бросают кровь не только во время припадка, но и несколько раз повторяют, дабы предупредить возвращение бешенства, что обыкновенно случается при перемене времени года. Что касается до беснующихся и задумчивых сумасшедших (maniaques et hypochondriaques), подверженных душевному унынию или мучимых страхом, отчаянием, привидениями и проч., то, как причина сих болезней существует, кажется, в подбрюшьи и действует на умственные способности, то для пользования их употребляется следующее: рвотный винный камень, сернокислый поташ, ялаппа (рвотный камень), сладкая ртуть, дикий авран, сабур, слабительное по методе Кемпфика, камфорный раствор в винной кислоте, коего давать большими приемами, с приличными побочными составами. Белена, наружное натирание головы у подвздошной части рвотным винным камнем, приложение пиявиц к заднему проходу, нарывные пластыри или другого рода оттягивающие лекарства производят в сем случае гораздо ощутительнейшее облегчение, нежели во время бешенства. Теплые ванны предписываются зимой, а холодные летом. Мы часто прикладываем моксы к голове и к обоим плечам и делаем прожоги на руках (cauteres). В больнице сей употребляется хина в том только случае, когда догадываются, что слабость была причиной болезни, например, после продолжительных нервных горячек и проч. Что касается до онании, сей постыдной и чудовищной страсти, от которой много молодых людей теряют рассудок, то против оной следовало бы предписывать употребление хины и купание в холодной воде; привычка столь сильно вкореняется в сих несчастных, что они никак не могут отстать от нее, и хотя им связывают руки, они все еще находят средство удовлетворять разгоряченное свое воображение. Лица, лишенные ума, долго противятся прочим болезням; но, наконец, изнемогают от гнилой горячки, сухотки или паралича». Да, пристрастие к рукоблудию тоже считалось психическим заболеванием, правда, с причинно-следственной связью врачи напутали, поэтому считали, что люди могут сойти с ума от самого онанизма, а не наоборот, постоянно им заниматься в столь навязчивой форме из-за уже имеющихся отклонений. Буйных также сажали на цепь.В 1828 году с приходом нового главврача В. Ф. Саблера в отделении все же произошли позитивные изменения. Отменили цепи, появились ординаторы, для больных закупили музыкальные инструменты, бильярд и многое другое. В 1838 году московский доллгауз был переименован в Преображенскую больницу. Примечательно, что в середине 19 века значительную часть доходов больницы составили пожертвования, полученные благодаря самому известному пациенту – «прозорливцу» Ивану Яковлевичу Корейше. История «святого» Ивана Яковлевича сама по себе примечательна. Он родился в Смоленской губернии и был сыном священника, обучался в Духовной академии, а затем оказался замешанным в некой темной истории. После этого он ушел жить в лес, построил там избушку. О нем узнали сначала местные крестьяне, а затем нашлись и другие почитатели. А далее произошел скандал. Некая знатная дама планировала выдать дочь замуж, но та перед свадьбой решила побеседовать с данным «провидцем». На вопрос, стоит ли выходить замуж, тот вместо вразумительного ответа начал кричать: «Разбойники! воры! бей! бей!» В итоге девушка не только бросила жениха прямо накануне свадьбы, но и ушла в монастырь. Жених Ивана Яковлевича поколотил и попросил губернатора отправить юродивого в сумасшедший дом. Так как в Смоленске такового не имелось, «пророка» отправили в Москву, и поток почитателей направился в Обуховскую больницу. О пребывании «святого» в Москве писал в книге «Стародавние старчики, пустосвяты и юродцы» М. И. Пыляев: «В его палате стены уставлены множеством икон, словно часовня какая. На полу, пред образами, стоит большой высеребренный подсвечник с массой свечек; в подсвечник ставят свечи <…> Направо, в углу, на полулежит Иван Яковлевич, закрытый до половины одеялом. Он может ходить, но несколько лет предпочитает лежать; на всех больных надето белье из полотна, а у Ивана Яковлевича и рубашка, и одеяло, и наволочка из темноватого цвета. И этот темный цвет белья, и обычай Ивана Яковлевича совершать все пищевые потребы, как то обеды и ужины (он все ел руками – будь это щи или каша – и о себя обтирался) – все это делает из его постели какую-то темногрязную массу, к которой трудно и подойти. <…> Вообще же мешанье кушаньев имело в глазах почитателей его какое-то мистическое значение. Принесут ему кочанной капусты с луком и вареного гороху, оторвет он капустный лист, обмакнет его в сок и положит к себе на плешь, и сок течет с его головы; остальную же капусту смешает с горохом, ест и других кормит: скверное кушанье, а все едят. Впрочем, поклонники его и не это делали. Князь Алек. Долгорукий рассказывал, что он любил одну госпожу А. А. А., которая, следуя в то время общей московской доверчивости к Ивану Яковлевичу, ездила к нему, целовала его руки и пила грязную воду, которую он мешал пальцами. Князь добавляет, что «я на нее крепко рассердился за это и объявил ей, что если она еще раз напьется этой гадости, то я до нее дотрагиваться не буду. Между тем, спустя три недели, она отправилась вторично к нему – и когда он по очереди стал опять поить этой водой, то, дойдя до нее, отскочил и три раза прокричал: “Алексей не велел!”». В отличие от многих «святых старцев» Иван Яковлевич пожертвования не присваивал и даже пускал на богоугодное дело.По повелению Марии Федоровны, дом для умалишенных в 1828 году был отделен от Обуховской больницы и в сентябре 1832 года была открыта больница Всех Скорбящих Радости. Мария Федоровна не дожила до открытия и скончалась в день празднования иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радости», и в честь этого грустного события больница получила свое название. В 1832 году главврачом стал Ф. И. Герцог, и благодаря ему тоже произошло немало позитивных изменений. Еще в 1827 году вышел устав Герцога, в котором рекомендовалось относиться к пациентам гуманно и стараться делать так, чтобы интерьер больниц не походил на тюрьму. И действительно, в лечебнице не применяли многие сомнительные методы, которые были в ходу, например, в Викторианской Англии. Самым известным пациентом стал художник П. А. Федотов. В 1852 году у Федотова проявились признаки острого психического расстройства. Друзья и руководство Академии художеств поместили его в одну из частных петербургских лечебниц для душевнобольных, а император выделил на его содержание в этом заведении 500 руб. Но лечение не помогло, и художника перевели в больницу Всех Скорбящих Радости, где он вскоре скончался.«В больничном дворе стоит небольшой флигель, окруженный целым лесом репейника, крапивы и дикой конопли. Крыша на нем ржавая, труба наполовину обвалилась, ступеньки у крыльца сгнили и поросли травой, а от штукатурки остались одни только следы. Передним фасадом обращен он к больнице, задним — глядит в поле, от которого отделяет его серый больничный забор с гвоздями. Эти гвозди, обращенные остриями кверху, и забор, и самый флигель имеют тот особый унылый, окаянный вид, какой у нас бывает только у больничных и тюремных построек.Если вы не боитесь ожечься о крапиву, то пойдемте по узкой тропинке, ведущей к флигелю, и посмотрим, что делается внутри. Отворив первую дверь, мы входим в сени. Здесь у стен и около печки навалены целые горы больничного хлама. Матрацы, старые изодранные халаты, панталоны, рубахи с синими полосками, никуда негодная, истасканная обувь, — вся эта рвань свалена в кучи, перемята, спуталась, гниет и издает удушливый запах. На хламе всегда с трубкой в зубах лежит сторож Никита, старый отставной солдат с порыжелыми нашивками <…> Далее вы входите в большую, просторную комнату, занимающую весь флигель, если не считать сеней. Стены здесь вымазаны грязно-голубою краской, потолок закопчен, как в курной избе, — ясно, что здесь зимой дымят печи и бывает угарно. Окна изнутри обезображены железными решетками. Пол сер и занозист. Воняет кислою капустой, фитильною гарью, клопами и аммиаком, и эта вонь в первую минуту производит на вас такое впечатление, как будто вы входите в зверинец. В комнате стоят кровати, привинченные к полу. На них сидят и лежат люди в синих больничных халатах и по-старинному в колпаках. Это — сумасшедшие». Так описывает «желтый дом» А. П. Чехов в рассказе «Плата № 6». Провинциальные лечебницы действительно часто выглядели мрачно. Больных обычно не истязали, но лечение часто сводилось просто к изоляции от общества. Увы, по-настоящему эффективных методов лечения психических заболеваний тогда еще не знали.Была в дореволюционной России еще одна интересная особенность. Помимо настоящих больных было немало тех, кто болезни симулировал. Этому способствовали два фактора. Отношение ко всякого юродивым было если не уважительное, то сочувственное. К тому же вера во всевозможные суеверия и любовь к мистицизму подталкивало некоторых индивидуумов «чудить» и даже изображать бесноватых. В желтые дома попадали в основном либо буйные, либо те, о ком некому было заботиться, да и количество мест было ограничено, а инквизиция этим не интересовалась. В итоге кто-то симулировал отклонения ради денег, ведь «божьим людям» хорошо подавали, а кто-то, возможно, хотел внимания и ощущения того, что он «не такой как все». Были просто экзальтированные особы, которые сами себя могли убедить в чем угодно, включая собственную одержимость. В итоге еще в 18 веке вышел официальный запрет на непристойное поведение в церквях. Кого-то из «одержимых» просто выгоняли, к кому-то могли применить силу. Некоторые святые отцы проводили обряды экзорцизма. В деревнях такое явление получило название «кликушество». О борьбе с подобными персонажами рассказывал А. И. Розанов в «Записках сельского священника». «В первую же обедню, по приезд моем в приходе, во время пения "херувимской", открылось много “порченных”, “кликуш”. Как только запели “херувимскую”, я слышу: “и! и! а! а!” И — то там хлопнется на пол женщина, то в другом месте, — местах в десяти. Народ засуетился, зашумел. После обедни, когда я вышел с крестом, я велел подойти ко мне всем “кликушам”. Все они стояли до сих пор смирно, но как только я велел подойти, — и пошли ломаться и визжать. Ведут какую-нибудь человек пять, а она-то мечется, падает, плачет, визжит! Я приказываю бросить, не держать, — не слушают: “она убьется, — отвечают мне, — упадет, а пол-то ведь каменный!” — Не убьется, оставьте, — говорю. Отойдут. Баба помотается-помотается во все стороны, да и подойдет одна. Так все и подошли. Я строго стал говорить им, чтобы он вперед кричать и безчинничать в храм? Божием не смели, и наговорил им целые кучи всяких страхов: что я и в острог посажу и в Сибирь сошлю, словом — столько, что не мог сделать и сотой доли того, что наговорил я им. Потом велел им раз по пяти перекреститься и дал приложиться ко кресту. Велел народу расступиться на две стороны и всем кликушам, на глазах всех, идти домой. Я имел в виду настращать и пристыдить. В следующий праздник закричали две-три только. Я потолковал и с ними. Таким образом к Пасхе у меня перестали кричать совсем». То, что старый священник не смог сделать путем экзрцизма, его молодой приемник смог победить более приземленными методами.Другие мои многочисленные посты о быте и нравах Российской империи:квартирный вопрос и устройство домовПриметы милой старины. О дореволюционной мебели и особенностях интерьераРемонт по-дореволюционномуО туалетах, ванных и дворниках. Коммунальный "рай" до революцииКвартирный вопрос до революции. Как снимали жилье(Не) спокойной ночи. На чем и в чем спали в дореволюционной РоссииМытая и не мытая дореволюционная Россия. Еще немного о гигиенеМытая и не мытая. Как стирали в дореволюционной РоссииИ снова бытовые зарисовки. "Туалетная" история Российской империиЖилищный вопрос до революции. Что расскажут картинытранспорт и путешествияДорожные радости и печали 19 века. Как это было до поездовК нам приехал, к нам приехал… Об иностранцах в Российской империиНаши за границей. Как путешествовали до революцииЖелезнодорожная романтика до революцииЭх, прокачу. На чем ездили до революциикриминальная РоссияО казнях и пытках в Российской империиПреступление и наказание. Тюрьма и каторга в Российской империиО шулерах до революцииЛегко ли отделался Раскольников? Преступления и наказания в дореволюционной РоссииНемного о ворах и мошенниках до революцииО нищих Российской империи. "Жалкий" бизнесбрак, отношения, интимная жизньО дореволюционных знакомствах и ухаживанияхПро это до революции. Добрачная жизнь мужчинСвадьбы крестьянские, купеческие, дворянские. Как женились до революцииО нетрадиционных пристрастиях до революцииДолг платежом красен. А как было с супружеским до революции?Немного о дореволюционном целомудрииБрак по любви к деньгам. О приданом и бесприданницах до революцииПервый парень на деревне и в городе. Какие мужчины считались до революции красивымиЕще немного о продажной любви до революции. Во всех смыслах дорогие женщиныНемного о картине и продажной любвиСтрашно красивые. О женской привлекательности до революцииЕсли тема бюста не раскрыта. Как увеличивали его раньше?Немного о женской гигиене 19 века и "красных днях календаря"О взрослом контенте 19 векаКак боролись с "аистом" в 19 векеКогда брак бракованный. Можно ли было развестись в дореволюционной РоссииКак лечили, чем болели и от чего умирали в Российской империидетствоДореволюционное детство. Любимые игрушки и книжкиНемного об учебе до революции. Чему учили в школеО трудностях дореволюционного детстваедаКак готовили в Российской империи. Продолжение вкусной темыГде откушать в царской России? Немного о дореволюционном общепитеКак в России хранили еду до появления холодильниковПродолжение вкусной темы. Что ели в дореволюционной РоссиидругоеИз жизни дореволюционной прислугиДевушка? Женщина? Старушка? Об отношении к возрасту до революцииО дореволюционных дачах и дачникахНемного о дуэлях"Презренные" кумиры и дореволюционный "шоу-бизнес"Какими были татуировки 18-19 векаНемного о дореволюционном шоппингеНемного о гражданском оружии до революцииКак лечили зубы в 19 веке? От протезов до брекетовПраздник к нам приходит. Чудесные дореволюционные открытки и их создателиО дореволюционных похоронах и чернушном советском юмореКурить НЕ воспрещается. Про дореволюционных курильщиковБалы, маскарады, рестораны. Как развлекались до революции?Легко ли быть должником в Российской империи?Интересная реклама и дореволюционный маркетингЧто ты такое? О дореволюционной вежливости и обращенияхНемного о дореволюционном спорте
По материалам: https://pikabu.ru/story/ne_day_mne_bog_soyti_s_uma_o_sumasshedshikh_do_revolyutsii_8258717